Стихотворения 1905 года - Страница 8

Я в старом ласковом бреду.
Ты для меня остановила
Времен живую череду.

И я пришел, плющом венчанный,
Как в юности, — к истокам рек.
И над водой, за мглой туманной,—
Мне улыбнулся тот же брег.

И те же явственные звуки
Меня зовут из камыша.
И те же матовые руки
Провидит вещая душа.

Как будто время позабыло
И ничего не унесло,
И неизменным сохранило
Певучей юности русло.

И так же вечен я и мирен,
Как был давно, в годину сна.
И тяжким золотом кумирен
Моя душа убелена.

10 октября 1905

МИТИНГ

Он говорил умно и резко,
     И тусклые зрачки
Метали прямо и без блеска
     Слепые огоньки.

А снизу устремлялись взоры
     От многих тысяч глаз,
И он не чувствовал, что скоро
     Пробьет последний час.

Его движенья были верны,
     И голос был суров,
И борода качалась мерно
     В такт запыленных слов.

И серый, как ночные своды,
     Он знал всему предел.
Цепями тягостной свободы
     Уверенно гремел.

Но те, внизу, не понимали
     Ни чисел, ни имен,
И знаком долга и печали
     Никто не заклеймен.

И тихий ропот поднял руку,
     И дрогнули огни.
Пронесся шум, подобный звуку
     Упавшей головни.

Как будто свет из мрака брызнул,
     Как будто был намек…
Толпа проснулась. Дико взвизгнул
     Пронзительный свисток.

И в звоны стекол перебитых
     Ворвался стон глухой,
И человек упал на плиты
     С разбитой головой.

Не знаю, кто ударом камня
     Убил его в толпе,
И струйка крови, помню ясно,
     Осталась на столбе.

Еще свистки ломали воздух,
     И крик еще стоял,
А он уж лег на вечный отдых
     У входа в шумный зал…

Но огонек блеснул у входа…
     Другие огоньки…
И звонко брякнули у свода
     Взведенные курки.

И промелькнуло в беглом свете,
     Как человек лежал,
И как солдат ружье над мертвым
     Наперевес держал.

Черты лица бледней казались
     От черной бороды,
Солдаты, молча, собирались
     И строились в ряды.

И в тишине, внезапно вставшей,
     Был светел круг лица,
Был тихий ангел пролетавший,
     И радость — без конца.

И были строги и спокойны
     Открытые зрачки,
Над ними вытянулись стройно
     Блестящие штыки.

Как будто, спрятанный у входа
     За черной пастью дул,
Ночным дыханием свободы
     Уверенно вздохнул.

10 октября 1905

* * *

«Вися над городом всемирным…»

Вися над городом всемирным,
В пыли прошедшей заточен,
Еще монарха в утре лирном
Самодержавный клонит сон.

И предок царственно-чугунный
Всё так же бредит на змее,
И голос черни многострунный
Еще не властен на Неве.

Уже на домах веют флаги,
Готовы новые птенцы,
Но тихи струи невской влаги,
И слепы темные дворцы.

И если лик свободы явлен,
То прежде явлен лик змеи,
И ни один сустав не сдавлен
Сверкнувших колец чешуи.

18 октября 1905

* * *

«Еще прекрасно серое небо…»

Еще прекрасно серое небо,
Еще безнадежна серая даль.
Еще несчастных, просящих хлеба,
Никому не жаль, никому не жаль!

И над заливами голос черни
Пропал, развеялся в невском сне.
И дикие вопли: «Свергни! О, свергни!»
Не будят жалости в сонной волне…

И в небе сером холодные светы
Одели Зимний дворец царя,
И латник в черном не даст ответа,
Пока не застигнет его заря.

Тогда, алея над водной бездной,
Пусть он угрюмей опустит меч,
Чтоб с дикой чернью в борьбе бесполезной
За древнюю сказку мертвым лечь…

18 октября 1905

* * *

«Ты проходишь без улыбки…»

Ты проходишь без улыбки,
Опустившая ресницы,
И во мраке над собором
Золотятся купола.

Как лицо твое похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле…

Но с тобой идет кудрявый
Кроткий мальчик в белой шапке,
Ты ведешь его за ручку,
Не даешь ему упасть.

Я стою в тени портала,
Там, где дует резкий ветер,
Застилающий слезами
Напряженные глаза.

Я хочу внезапно выйти
И воскликнуть: «Богоматерь!
Для чего в мой черный город
Ты Младенца привела?»

Но язык бессилен крикнуть.
Ты проходишь. За тобою
Над священными следами
Почивает синий мрак.

И смотрю я, вспоминая,
Как опущены ресницы,
Как твой мальчик в белой шапке
Улыбнулся на тебя.

29 октября 1905

ПЕРСТЕНЬ-СТРАДАНЬЕ

Шел я по улице, горем убитый.
Юность моя, как печальная ночь,
Бледным лучом упадала на плиты,
Гасла, плелась и шарахалась прочь.

Горькие думы — лохмотья печалей —
Нагло просили на чай, на ночлег,
И пропадали средь уличных далей,
За вереницей зловонных телег.

Господи боже! Уж утро клубится,
Где, да и как этот день проживу?..
Узкие окна. За ними — девица.
Тонкие пальцы легли на канву.

Локоны пали на нежные ткани —
Верно, работала ночь напролет…